Терские казаки и чеченцы. Как чеченцы спасли от истребления терских казаков
Свидетельство о регистрации ПИ №ФС77-33085 от 29.08.2008 г.
Это материал к разговорам о том, что на Кавказе порядок нельзя навести. История показывает что еще как можно. Да и пример Рамзана Кадырова. Пример Кадырова, опыт русских полководцев следует взять на вооружения лидерам соседних республик и не церемониться с ваххабитами и коррупционерами. Беспредельщики должны знать, что всему есть предел и они, либо их потомки в конце концов будут уничтожены. Кавказу как и всей России необходимы мир, порядок, процветание и торжество закона. Эта статья адресована в большей степени деятелям из Дагестана, которые своей подрывной работой, одурманивающей головы молодого поколения, подставляющие свой народ. Никто вам Кавказ не отдаст. Кто этого не понимает и не хочет, пуст лучше уходит...
Неизвестные страницы истории. Как Деникин чеченцев усмирил
Некоторые по сей день упрекают Сталина за «жестокость» в отношении чеченцев. Однако «депортация» была лишь частью повсеместной практики «вождя народов», переселявшего русских в Центральную Азию, мордву в русские города. И чеченцев коснулось. Их переселение в Казахстан было гуманным в условиях войны - с врачами, довольствием, подъёмными.
Как сообщает via-midgard.info, практически никто не знает, что именно большевики и дали чеченцам криминальные возможности. До революции они сидели смирно в своих аулах и плакали от каждого шороха, отдаленно похожего на фамилии «Бакланов» или «Ермолов». Грянул 17-й год, наступили окаянные дни. Как только обрушились государственные институты Российской Империи, горцы распоясались и начали по старой привычке резать русских.
Первые чеченские выступления ещё во время Первой мировой войны были подавлены. Терскому казаку очень сложно объяснить разницу между «мирным, дружелюбным чеченцем» и «богомерзким мятежником», поэтому никто и не пытался.
Позже, когда власть рухнула, фронт развалился и белые завязли в боях с красными, последние решили установить на Кавказе Интернационал. «Гордых» вайнахов купили обещанием передачи им русских и казачьих земель, черные и зелёные стяги ислама уступили место красным.
Весна 1919-го года. Чечня горит в огне восстаний. Русская кровь льётся реками, полыхают станицы. На направлении Новочеркасска и Царицына идут жестокие бои с РККА. Белые еле справляются, нет никаких резервов.
Главнокомандующий добровольческой армии Антон Деникин был поражен зверствами чеченцев на Кавказе. В этой безнадёжной ситуации он позвал к себе талантливого и жесткого генерал-майора Драценко.
Озверевшие горцы мнили себя в безопасности. У них на это были веские причины: кроме красной Москвы их поддержали «независимые» «республики» Грузия и Азербайджан, а также Турция. Белые не признавали, поскольку выступали с лозунгом «За единую и неделимую Россию».
Горцы выставили армию в 20 тысяч человек.
Драценко решил, что не будет тратить много времени на восставших чеченцев. Проблему надо решить быстро.
Так как в распоряжении Драценко находились лишь очень малые силы (зато конченные «отморозки», это люди, прошедшие всю Первую мировую и половину Гражданской), он отказался от длинных, затяжных походов и длительного занятия аулов.
Всего четыре тысячи штыков и сабель. Среди них — остатки Александрийского 5-го гусарского полка (те самые, которые «Марш вперёд, труба зовёт, Чёрные Гусары! Марш вперёд, смерть нас ждёт, наливайте чары!»). Терские Казаки. Кубанские пластуны. Люди, поливавшие своей кровью карпатские вершины и подмосковные леса, мазурские болота и кубанские степи. Одним из них был полковник Павличенко, получивший за Первую мировую и Гражданскую Войны - девятнадцать (!) ранений. Девятнадцать. Павличенко буквально пролил больше своей крови за Россию, чем в любом из нас течёт.
Часть Павличенко однажды попала в засаду, и он отстал, один. Вокруг - непролазные кавказские скалы и отдельные малые отряды красных горцев. Один из этих отрядов его окружил и, видя офицерские погоны, предложил сдаться. В глазах чеченцев - хищная злоба, они горланят что-то на своём языке и скалят пасти. На устах Павличенко - дерзкая казачья улыбка. В руках - обнаженная шашка. «Не отдамся».
И тут началось! Чеченцы бросились на него со звериной яростью, о спасении не могло быть и речи, а Павличенко лишь хотел продать свою шкуру как можно дороже... Удары клинков сыпались на него, как град, но он отбивался вновь и вновь. И наносил ответные удары. Кучка врагов редела, и вскоре он остался один. Изрезанный, потный, полуживой. Сладкая мелодия смерти в бою замолкла. Победа осталось за силой русской воли.
На всю Чечню и 20 тысяч солдат Исламской Армии Вольных Джигитов им. Троцкого у Драценко было 12 орудий и 50 пулеметов. Полководец, решивший пощадить жизни своих подчинённых, использовал опыт Ермолова, грозы Кавказа. А кем приходился Ермолов? Генералом от артиллерии. Артиллерия Драценко зажигала аулы, стирала их с лица земли. А после огня... Если снаряд может пролететь мимо, то казак не промахнётся. «Ворвавшимся в аул пластунам приказано было зажигать всё, что могло гореть». Казаки жгли, жгли, сколько могли и рубили всех, кого видели. Поднимали на штыки. Рубили шашками. Стреляли в упор. Племя Шамиля свернулось в фетальную позицию и молилось, уже не Аллаху, но солдатам Драценко. Аулы превращались в море огня; пленных не брали вовсе. Отряды приближались к аулам, обрушивали снарядный ад на них, резали, резали, резали, пока не немели руки, поджигали всё и гнали дальше, к следующему аулу. Казаки прорезались сквозь толпы вайнахов, как раскалённый меч сквозь масло.
Аул Алхан-Юрт оказался упёртым - его защитники не хотели ни сдаваться, ни выходить навстречу казакам. Артиллеристы подошли вплотную к аулу и начали, в полном спокойствии, расставлять свои орудия в двухстах метрах от укреплений чеченцев. Те, ошеломленные такой дерзостью, впали в ступор. Шок не позволил им даже выстрелить. На их глазах орудие спокойно подъехало, встало на позицию и открыло огонь практически в упор. Естественно, чеченские позиции немедленно превратились в горящую гору дров, после чего чеченцы опомнились, и начали пулемётный огонь. Слишком поздно. Терцы с криком «Ура!» ворвались в аул и делали то, что казаки умеют лучше всего…
По приказу Драценко было выпущено несколько чеченцев - чтобы они рассказали своим сородичам о том, что увидели. Потом прикончили сам рассадник. «Аул весь был предан огню и горел всю ночь и следующий день, освещая ночью далеко равнину Чечни, напоминая непокорным, что их ожидает». Они поняли.
На следующий день, рано утром, отряд демонстративно провёл психическую атаку на соседний аул Валерик. Артиллерия вновь заняла господствующие высоты, но в бой не вступала. Пластунские батальоны шли в бой шеренгами, как на параде. Чеченцы опять же начали стрелять только, когда пластуны подошли в упор - на этот раз по другой причине: чеченцев было настолько мало, что они не могли позволить себе никаких маневров. Большинство населения аула, услышав о деяниях Драценко, решило, что не хочет иметь дела с русскими шайтанами.
После этого был недельный перерыв в боевых действиях, поскольку между командованием Добровольческой армии и чеченскими представителями начались переговоры. Инициатива переговоров на этот раз исходила со стороны чеченцев. Все требования белогвардейского командования, поставленные перед «Съездом Чеченского народа», были выполнены. Ещё бы. Гордость гордостью, а жить-то хочется.
Однако, остались отдельные очаги сопротивления. Аул Цацен-Юрт решил доказать свою храбрость и отказался выполнять требования белого командования. Вскоре они об этом пожалели. Сам аул представлял собой четырехугольник, три стороны которого были прикрыты огромным кукурузным полем, и лишь с одной стороны к нему примыкал луг. Умные чеченцы решили, что здесь будет легко отразить атаки «белых гяуров». Лишь одна незначительная деталь нарушила планы чеченцев. Они не учли, что они воюют не против себе подобных, а против былинных героев, полубогов, выкованных огнем и сталью в условиях страшной войны. Казаки проигнорировали кукурузное поле и пролезли через лес, на три километра не доходящий до Цацен-Юрта, и двинулись по лугу. В течение получаса сокрушительный орудийный огонь стёр первую линию обороны. Драценко было не до шуток. Он приказал подвезти орудия вплотную.
Намёк был понят, и чеченцы подняли на шестах белые тряпки. К неудивлению Драценко, теперь горцы согласились на все его условия. «Всё, всё сделаем! Вай-вай не обижай!». И пускали сопли, умоляя грозного Белого Шайтана не жечь их аул. На другой день отряд вернулся в Грозный. На этом и закончилась операция. Даже с учётом того, что целая неделя ушла на переговоры, генерал Драценко нагнул Чечню за 18 дней. Молниеносный поход сломил волю к сопротивлению у горцев, на чём прекратились выходки против русских. До поражения белых войск в этом регионе.
Что было после - всем известно. Осмелевшие от безнаказанности красные горцы уничтожили русское население тех краев, присвоили себе казачьи земли, станицы превратили в аулы, ещё на заре Советской власти устроив «геноцид русских в отдельно взятой губернии».
А вот интересно, что ветераны этого похода сделали бы с уважаемым г-ном Мирзаевым, о котором нынешняя мразь уже книги пишет и песни поёт?
Но самое главное не в этом.
Самое главное, что зря Сталина упрекают в жестокости по отношению к чеченцам.
Отец народов и пальцем их не тронул. Переселил - да. Но и только.
Нина Басилашвили
April 5th, 2012
Оригинал взят у ruslan63 в "...казаки реквизировали у чеченцев 12 тысяч голов крупного рогатого скота и 40 тысяч овец..."
"Горцы! Если бы вы боялись Аллаха
также как Бакланова, то давно
были бы святыми. Но не будьте же
трусами. Упорствуйте в борьбе и
схватках с врагами более, чем вы
делали это доселе".
Имам Шамиль.
Казачий генерал Яков Петрович Бакланов, один из колоритнейших героев Кавказской войны позапрошлого века - угрюмый двухметровый богатырь, неутомимый гонитель горцев и турок, враг политкорректности и "демократии" в любых их проявлениях. Он, как и многие его современники, добывал для Родины воинские победы и создавал славу России.
Будущий гроза Кавказа родился 15 марта 1809 года в станице Гугнинской (Баклановской) Донского войска. Воспитывался Яков Петрович на улице родной станицы с детьми простых казаков. К шестнадцати годам Яков научился читать, писать и считать, но лучше всего обучился он владеть пикой и шашкой, метко стрелять и стал лихим наездником.
С 1826 года начинается его воинская служба, он зачисляется урядником в казачий полк Попова. К 1828 году Яков Петрович получил погоны хорунжего. Участвовал в войне против Турции. Отличился в деле под Бургасом. В боях Яков Бакланов был храбрым, дерзким, порой не в меру пылким.
В 1834 году полк Бакланова был переведен на Кавказ. Именно кавказский период службы принес Якову Петровичу наибольшую известность и помог удалому казаку стать блестящим боевым офицером. Под началом командующего Кубанской линии барона Г.Х.Засса, которого он всю жизнь называл своим учителем, участвовал во многих экспедициях и боях. За удаль и бесстрашие был награжден орденом св.Владимира 4-ой степени. Правда, уже в первых серьезных стычках Яков Петрович мог запросто сложить свою буйную голову.
В июле 1836 года он увлекся преследованием неприятеля и оказался с небольшим отрядом против вооруженных до зубов горцев, превосходящих силы казаков втрое. За час Бакланову удалось отразить более десяти атак, а затем он сам перешел в наступление, подбодрив своих бойцов известием, что к ним идет подкрепление. На самом деле надвигалась гроза, и раскаты грома сметливый командир выдал за выстрелы русской артиллерии. Дерзкая акция удалась - черкесы в беспорядке бежали. В другой раз, производя разведку и вновь оказавшись в засаде, он тут же свалил двух неприятелей из двустволки, а после того как под ним уложили лошадь, спешившись, зарубил четырех чеченцев шашкой и сумел увернуться от выстрелов их товарищей. Спасшись от верной гибели, Бакланов немедленно вернулся к командованию и сумел надежно прикрыть переправу своего отряда через горную реку Лабу. Тогда же в горах стали распространяться невероятные слухи о великане-казаке, которого не берет пуля.
В 1845 году войсковой старшина Бакланов был назначен командиром 20-го Донского полка. Следует отметить, что полк к этому моменту отличался крайне низкой боеспособностью: донские казаки, непривычные к условиям горной войны, уступали линейным казакам, а часть казаков вообще находилась на подсобных работах...
Бакланов не мог смириться с такой ситуацией. В первую очередь он вернул в строй всех казаков своего полка. Установил строжайший контроль за содержанием коней (мог запороть за пропитый овес) и оружие. Также ввел обучение казаков саперному и артеллерийскому делу, и разведовательной службе. В полку была организована седьмая сотня, где под присмотром Бакланова обучались младшие командиры и пластунские команды для проведения особенно опасных дел - своего рода "спецназ".
Да и во многом другом Яков Петрович находил неожиданные и нестандартные решения. Так, он приказал спрятать уставную форму до лучших времен, а полк перевел на обмундирование и вооружение исключительно трофейным имуществом. Таким образом, через некоторое время 20-й полк был одет в черкески, а казаки щеголяли друг перед другом дорогими кинжалами, отличными черкесскими шашками и нарезными ружьями.
В бою Бакланов был страшен. В трудные минуты боевой обстановки он с шашкой в руках первый бросался на своем коне вперед. Его знаменитый "баклановский удар" рассекал врага от темени до седла. Бакланов был непримиримо строг и безжалостен к трусам и говорил обычно оплошавшему казаку, показывая огромный кулак: "Еще раз струсишь, видишь этот мой кулак? Я тебя этим самым кулаком и размозжу!" Зато за храбрость поощрял всячески и по возможности берег своих подчиненных, поучая при этом: - "Покажи врагам, что думка твои не о жизни, а о славе и чести Донского казачества". За строгий нрав, отвагу и могучее здоровье (Бакланов был ранен более десяти раз) его называли "Ермаком Тимофеевичем". Казаки любили, гордились и дорожили своим командиром. В одном бою Яков Петрович неудачно подставился под прицельный огонь горских стрелков. Не раздумывая, его своим телом закрыл знаменитый разведчик-пластун Скопин, имевший к тому времени три георгиевских креста. Пуля раздробила ему плечо, но Бакланов был спасен. За этот подвиг Скопин был произведен в офицерский чин хорунжего.
Полк Бакланова не упускал малейшей возможности сразиться с горцами, равно как и нанести им урон в виде карательной экспедиции, засады, сожженного аула, вытоптанных посевов или угнанного стада. В общем, Яков Петрович отплачивал горцам их же монетой, а его 20-й полк вскоре стал образцовым партизанским соединением. Имея разветвленную сеть агентов среди горцев, на которых он тратил почти все свое жалование, Бакланов мог опережать их хищнические набеги.
В этой ситуации горцы из нападающей стороны вынуждены были стать обороняющейся. Теперь речь уже шла не о нападении на казачьи станицы и русские поселения, а о том как самим не стать жертвами набегов баклановцев. На склоне лет покоритель Кавказа подсчитал, что под его руководством казаки реквизировали у чеченцев 12 тысяч голов крупного рогатого скота и 40 тысяч овец - поражающие воображение масштабы.
Начальство было в восторге от достигнутых результатов и не обращало внимания на его партизанщину. За достигнутые успехи в войне с горцами Яков Петрович награждается орденом св.Анны 2-й степени и золотым оружием.
Люди и лошади при Бакланове недостатка в провизии не испытывали, а сам командир, убежденный сторонник идеи самообеспечения войск, мог запросто перехитрить самых лукавых горцев, которые безуспешно пытались упрятать свои отары от прожорливого воинства 20-го полка. Накануне Пасхи 1849 года Яков Петрович преподнес своим казакам большой подарок. Разговеться вроде бы было нечем - старые запасы баранины были съедены, а свои стада чеченцы укрыли от посторонних глаз. Расторопный Бакланов во время Великого поста самолично разведал все тайные тропки и накануне светлого праздника совершил удачную вылазку за скотом.
Растерянным аборигенам не оставалось ничего другого, как подозревать казачьего командира в дружбе с самим дьяволом. Горцы так и прозвали своего заклятого недруга - Даджал (Сатана) и считали его заговоренным от смерти. Один только вид "Шайтана-Боклю (Лев) наводил на них мистический и суеверный ужас - два метра роста, богатырское сложение, изрытое оспой лицо, огромный нос, кустистые брови, густые длинные усы, переходящие в бакенбарды, которые зловеще развевались на ветру, и в кумачовой рубахе - он был в их глазах живым воплощением и посланцем ада. Даже его соотечественники не могли надивиться на фактуру Якова Петровича. Автор известных мемуаров Александр Васильевич Никитенко описал его внешность так: "... на физиономии Бакланова как будто отпечатана такая программа, что если он хоть четвертую часть ее исполнил, то его десять раз стоило повесить".
Свою демоническую репутацию Яков Петрович всячески поддерживал. Как-то посмотреть на казачьего полководца пришли чеченские старейшины - им не терпелось убедиться, что с ними воюет истинный пособник дьявола. Одного баклановского вида было достаточно для нужного впечатления, а уж когда наш герой встретил гостей в вывороченном тулупе, с перепачканным сажей лицом и безостановочно вращающимися глазами, никаких дополнительных доказательств не потребовалось.
Горцы были уверены, что "Шайтана-Боклю" можно убить только серебряной пулей, стреляли в него и такими, но они не брали казака.
Известный среди горцев стрелок Джанем, специально посланный Шамилем, поклялся на Коране уложить ненавистного "Боклю" с первого выстрела и похвалялся, что с пятидесяти шагов разбивает куриное яйцо, на это наслышанные о двухметровом казаке горцы спокойно отвечали, что Бакланов и в муху попадет шагов со ста пятидесяти. Поединок произошел на холме у реки Мичик. Яков Петрович предстал перед Джанемом на лошади. В решающий момент чеченский снайпер замешкался и сделал два неточных выстрела. Бакланов, не спешиваясь, спокойно прицелился и пустил сопернику пулю между глаз. Когда Бакланов, повернув лошадь, начал спускаться с холма, в русских войсках загремело ура!.. Чеченцы, махая папахами, выскочили на завалы, били в ладони и оглашали воздух неистовым: "Якши, Боклю!.. Малодэц, Боклю!.."
С тех пор по Чечне стала гулять поговорка, применяемая к безнадежным хвастунам: "Не хочешь ли убить Бакланова?"
Не меньший ужас наводило на горцев и черное знамя 20-го полка. На черном шелковом полотнище с вышитой на нем мертвой Адамовой головой (черепом) и двумя скрещенными под ней костями горела золоченая надпись из "Символа веры" - "Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь." Знамя являлось баклановским значком 20-го полка и было визитной карточкой отчаянного воина. Яков Петрович до конца своих дней не расставался с этой боевой походной реликвией. Один из очевидцев писал: " Где бы неприятель не узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках статного донца, тенью следующего за своим командиром, - там же являлась и чудовищная образина Бакланова, и нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшему на пути."
По окончанию службы, теперь уже знаменитого на весь Кавказ 20-го полка, по личной просьбе главнокомандующего войсками на Кавказе М.С.Воронцова, направленной императору (Воронцов - военному министру: "Передайте, дорогой князь, государю, что я умоляю его оставить нам Бакланова"), Бакланов был оставлен на второй срок. Ему был доверен в управление 17-й Донской полк.
Любовь казаков к своему предводителю была столь глубока, что вместе с ним остались многие командиры и рядовые казаки 20-го полка. Вскоре и 17-й полк становится образцовым - и снова бои, разведки, засады...
28 июля 1851 года Бакланов был награжден орденом св.Владимира 3-й степени за оказанное отличие при поражении горцев на Шалинской поляне, а 16 ноября того же года ему было объявлено Высочайшее благоволение за отличие при истреблении аула Дахин-Ирзау.
В феврале 1852 года, по приказанию начальника левого фланга Кавказской линии князя Барятинского, с отрядом из 3-х пехотных батальонов, 4-х орудий и своего казачьего полка, Бакланов окончил просеку от Куринского укрепления к реке Мичик. В это же время князь Барятинский выступил из крепости Грозной к Автурам для дальнейшего следования через Большую Чечню и Маиор-Туп в Куринское. 17-го февраля Бакланов с двумя сотнями своего полка выехал на Кочкалыковский хребет. Лазутчики принесли известия что Шамиль с 25 тысячным войском стоит за рекой Мичик, против просеки, чтобы отрезать Бакланову обратный путь. Сосредоточив к ночи 5 рот пехоты, 6 сотен казаков и 2 орудия, Яков Петрович сумел обмануть бдительность Шамиля, пробрался с отрядом сквозь его линию, без дорог, по самой дикой местности и присоединился к князю Барятинскому в тот самый момент, когда последний более всего имел необходимость в поддержке при проходе через леса. Командуя вслед за тем арьегардом князя, Бакланов совершил ряд новых подвигов, за что и был пожалован орденом св.Георгия 4-й степени и произведен в звание генерал-майора.
"В воздаянии отличных подвигов мужества и храбрости оказанных против горцев при занятии с боя места назначенного для переправы войск Чеченского отряда, и нанесению совершенного поражения скопищам Шамиля."
10 апреля 1854 года за отличие оказанное при атаке неприятельской позиции у аула Гурдали и совершенном рассеянии кавалерии Шамиля, Бакланов был награжден орденом св.Станислава 1-ой степени и назначен начальником кавалерии всего Кавказского корпуса.
В 1855 году Бакланов был направлен на кавказский театр Крымской войны. При штурме крепости Карс Бакланов был контужен, но остался в строю.За отличие и мужество при штурме вражеских позиций, он был награжден орденом св. Анны 1-й степени, а в 1860 году был произведен в генерал-лейтенанты.
Во время Польского восстания в 1863 году, Бакланова назначили командующим донскими полками в Виленском округе. В Польше Яков Петрович действовал совершенно иными методами, чем в Чечне. Он высказал себя суровым, но в высшей степени справедливым начальником. Вопреки предписаниям он не конфисковал без разбора имение повстанцев, но по возможности учреждал опеки над малолетними детьми сосланых поляков и сохранял за ними имущество. Генерал-Губернатору Польши Муравьеву, Бакланов бестрашно сказал: "Вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: целью моей было так поступать, чтобы на имя Русской армии не легло никакого пятна, и совесть моя говорит, что я добился успеха." Такой ответ вызвал признательность Муравьева.
Но удаль была уже не та - старого воина беспокоила больная печень, а в 1864 году большой пожар в Новочеркасске лишил его дома и всего имущества. С 1867 года Яков Петрович доживал свой век в Санкт-Петербурге - всю свою генеральскую пенсию он раздавал увеченым воинам и нищим. Умер он 18 февраля 1873 года в бедности и безвестности.
Похоронили героя за счет "признательного войска донского" на кладбище Воскресенского девичьего монастыря в Петербурге. На могиле был поставлен памятник скульптора Набокова, поражавший воображение очевидцев: на куске гранитной скалы брошена бурка, папаха, шашка и знаменитый баклановский значок из темной бронзы. 4 октября 1911 года прах Бакланова вместе с памятником перенесли в столицу донского казачества Новочеркасск.
При большевиках память о герое Кавказской войны постарались стереть, как и о многих других героях России не вписывающихся в доктрину мирового интернационального братства. В 30-е годы памятник подвергся частичному разрушению. С него содрали бурку, папаху, шашку и бронзовый череп со скрещенными костями. Только в 1996 году монумент восстановили в первоначальном виде.
(Пост Хасана Бакаева в ФБ)
«В то время большевики воевали с терскими казаками, сжигая богатые станицы их и вырезая мирное население. Часть терцев сражалась с красными, часть держалась нейтрально, часть, не имея оружия, не могла примкнуть к борьбе. А советские полчища все напирали и напирали. Несколько тысяч казаков вместе с женами и детьми были притиснуты к Тереку, за которым начинались уже земли чеченцев. Еще день-другой, подойдут красные и уничтожат весь казачий табор, отобрав скот, повозки, лошадей и молодых казачек на потеху своим комиссарам... Единственное опасение, если чеченцы пустят беглецов к себе. Тогда общими силами легче отбиться, да и переправа через Терек под огнем противника была бы для большевиков совсем нелегким делом. Казаки послали к чеченцам ходоков умолять о помощи и содействии.
Чеченские старшины воспротивились.
“Ведь мы-то никого не просим о помощи, отчего же мы должны помогать терцам, от которых мы никогда ничего, кроме худого, не видели? И из-за них мы будем воевать с большевиками?”
Тогда выступил бывший адъютант Чеченского полка (Дикой дивизии) ротмистр Тапа Чермоев. Он пользовался громадным влиянием среди чеченцев и сам по себе, и как сын известного и уважаемого генерала-чеченца.
Он же, Тапа Чермоев, уже успел стать во главе союза горских народов Северного Кавказа. Целью этого союза было отделение горцев от большевистской России, дабы таким образом спасти от советизации свою самобытность, свою культуру, свои тысячелетние традиции.
Чермоев обратился к вождям, колебавшимся – пустить или не пустить к себе терцев:
“Пусть казаки были нашими врагами, пусть. Но разве чеченцы отказывали когда-нибудь в гостеприимстве самым непримиримым врагам своим? Наоборот, мы должны и пустить, и обласкать, и защитить казаков, раз они просятся под нашу защиту. Неужели мы отдадим их на истребление подлым и кровожадным насильникам? Да это было бы величайшим торжеством для большевиков. Это показало бы им, что, во-первых, мы их боимся, а во-вторых, – что под влиянием общего развала развалились и мы и растоптали все, чем до сих пор так по заслугам гордились. Нет, я не верю, не верю, чтобы чеченцы не протянули руки помощи терцам!”
Слова Чермоева устыдили вождей, и ответом на его призыв было единодушное желание оказать приют терцам. А буде красные сунутся через Терек, – тряхнуть своей джигитской доблестью.
И мигом закипела работа. Наведено было несколько паромов, и в полдня казаки со своими семьями и своим скарбом переправлены были на чеченский берег и распределены по аулам, где получили и кров, и пищу, и заботливый уход.
А большевики уже подкатились к Тереку. Пехота начала переправляться на лодках и баржах, а конница пустилась вплавь.
Чермоев командовал обороной. Чеченцы расстреливали пустившихся по реке красноармейцев. Течение Терека уносило их трупы. Численность большевиков была подавляюща и, несмотря на губительный огонь чеченцев, нескольким ротам удалось достичь неприятельского берега и высадиться. Здесь чеченцы встретили их врукопашную, кололи кинжалами, рубили шашками. Разведчики дали знать, что в виде подкрепления подходят свежие части большевиков. Тогда Чермоев, не надеясь на собственные силы, решил чисто по-восточному ударить по воображению тех, кто с часу на час может высадиться. Он приказал обезглавить несколько сот большевистских тел и разложить их вдоль берега, а между ногами поставить отрубленные головы. И вместе с тем Чермоев оттянул на вторые позиции свой измученный и также понесший значительные потери отряд.
И когда новые подкрепления на баржах начали переплывать реку, Чермоев, вооружившись биноклем, стал наблюдать.
Вид красноармейских трупов с головами между ног так ошеломляюще действовал на большевистское воинство, что оно, не высаживаясь, расстроенное и устрашенное, повернуло свои суда обратно, только бы не видеть больше жуткого зрелища, полного леденящей угрозы.
Обезглавленные трупы товарищей словно предупреждали: – И с вами то же будет!».
________________________________________ ________
Николай Николаевич Брешко-Брешковский, русский писатель, журналист, военный публицист, художественный критик, представитель русской эмиграции первой волны. «Дикая дивизия», Рига, 1920 г.
Терских казаков, проживающих на Северном Кавказе, даже внешне нередко путают с чеченцами. За века сосуществования они многое переняли у своих ближайших соседей.
Откуда взялись терские казаки
Слово «казаки» появилось в конце XV столетия. Так называли вольных людей, которые работали по найму или несли военную службу на пограничных окраинах России. На Северном Кавказе казаки впервые появились в 1578-1579 годах, когда по требованию Турции была снесена русская крепость на реке Сунже. Чтобы «мониторить» ситуацию в регионе, российские власти послали сюда казачьи отряды с Волги. Прибывших казаков взял под свое покровительство чеченский князь Ших-Мурза Окоцкий (Аккинский), находившийся в союзе с Москвой. Всего их первоначально насчитывалось не более 300-500 человек. Поскольку они состояли на временной службе, то прибыли без семей и не заводили хозяйство.
Сначала чеченских казаков называли гребенскими от старого казачьего слова «гребень» – «гора»), а позднее переименовали в терских (по названию реки Терек, протекающей в этих краях).
К середине XVII века местное казацкое население стало оседлым. Казачья община звалась «войском» и управлялась выборным атаманом и войсковым кругом.
В казачьи городки на Тереке постепенно стекались беглые крепостные крестьяне и посадские люди из Центральной России, Поволжья, Украины. Были среди пришлых и черкесы, кабардинцы, чеченцы, кумыки, грузины, армяне, которые по тем или иным причинам вынуждены были покинуть родные места. Среди них было много и христиан, так как до принятия ислама горские народы активно исповедовали языческие и христианские культы.
Многонациональный состав казачьих станиц, а также их соседство с горскими аулами способствовали заимствованию многих обычаев и культурно-бытовых традиций.
Занятия
Так же, как и горцы, в частности, их ближайшие соседи чеченцы, казаки занимались земледелием и скотоводством. Также вместе с чеченцами и ингушами они охраняли рубежи русского государства и строили военные укрепления.
Казаки, подобно чеченцам, проводили состязания по джигитовке, во время которых упражнялись в смелости, находчивости и искусстве верховой езды. А женщины-казачки, как и чеченки, занимались уходом за конями.
Быт
Домашний быт терских казаков также складывался под влиянием соседей-горцев. Так, они часто строили сакли по типу чеченских. Внутреннее устройство казачьих жилищ мало отличалось от горских. И те, и другие делились на две части. Схожим было и убранство комнат.
Лев Толстой, в молодости живший в этих краях, писал, что гребенские казаки «устраивают свои жилища по чеченскому обычаю».
Оружие
Традиционно в каждом казачьем жилище, как и в горском, имелся целый оружейный арсенал. Обычно под него отводилась одна из стен. На ней висели кобура для пистолета, револьвер, берданка или двустволка, несколько кинжалов, в том числе в кожаной или серебряной оправе, а также шашка с серебряными бляхами. Заказывали казаки все это, как правило, у чеченских мастеров-оружейников. В старинных казачьих песнях даже говорится о знаменитых атагинских клинках.
Одежда
Казачья одежда также мало отличалась от чеченской. Мужчины носили кавказские бурки, бешметы, папахи, башлыки, черкески. Непременно надевали кавказский пояс, а у поясов носили кинжалы и газыри (ружейные заряды) с наконечниками из серебра или другого металла. На ноги надевали сапоги, ноговицы, чувяки с обшитыми галуном или бархатом чулками. Одежда, как и у чеченцев, делилась на простую и праздничную.
Кухня
Конечно, не обошлось и без кулинарных заимствований. И сегодня в кухне терских казаков присутствуют чеченские национальные блюда - лепешки с начинкой из сыра и овощей, пресный хлеб–паста, дат-кодар – смесь творога с топленым маслом.
Музыка и танцы
Довольно быстро в жизнь терских казаков вошли горские музыкальные инструменты – зурна, свирель, пондур. А наурская лезгинка превратилась в казацкий национальный танец.
Язык
Неизбежны были и языковые заимствования. Многие бытовые термины, употребляемые чеченцами, например, касавшиеся одежды и оружия, вошли в словарный запас казаков. В переговорах между русскими и коренными жителями Кавказа терские казаки обычно выполняли роль переводчиков.
Общие гены
Разумеется, и казаки, и горцы нередко роднились между собой. Тем более казаки часто становились кунаками (побратимами) своих соседей. Казак мог взять в жены чеченку – сестру своего кунака. Поэтому и сегодня во многих терских казаках течет чеченская кровь.
Сколько раз в детстве я проезжала по этой трассе, в гости к маминой сестре — тёте Лиде. Так хотелось поскорее попасть на Каспий! Нередко ехала одна, — родители сажали на поезд или в автобус, а в Махачкале уже встречала тетя. Не было ни страха, ни опасений, что с ребенком что-то случится. Названия населенных пунктов, расположенных вдоль трассы, звучали как песня: Алпатово, Капустино, Мекенская, Ищёрская, Калиновская, Старо-Щедринская, Червленная-Узловая, Наурская, Гребенская… Исконно русские, казачьи старицы, воспетые еще Львом Толстым в его «Казаках», в стихотворениях Пушкина , Лермонтова .
Выходцами их этих мест были многие прославленные деятели науки и культуры, к примеру, великий русский пианист, дирижер нью-йоркского филармонического оркестра Василий Сафонов , дочь которого Анна Тимирева была гражданской женой Колчака . Из казачьих земель вышло и немало талантливых военачальников. Но, пожалуй, самым известным был атаман Наурский, Ищёрский и Галюгаевский Емельян Пугачев , памятник которому установлен в одном из парков Моздока. В 1771 году он бежал с Моздокской гауптвахты, чтобы вскоре возглавить народное восстание.
В дореволюционное время территории нынешних Наурского и Шелковского районов были частью Терской области и входили в казачьи отделы. Станица Наурская была частью Азово-Моздокской линии еще в 70-х годах XVIII века. Однако в начале 1920-х годов Терская область была упразднена и раздроблена на несколько частей для «развития» национальных республик. Кабардино-Балкарии достался Прохладненский район, ингушам — Сунженский, Карачаево-Черкесии — станицы Зеленчукская и ряд других. Дагестану — Кизлярский округ, а Моздокский район был в 1944 году отторгнут от Ставропольского края и через тонкий перешеек прикреплен к Северо-Осетинской АССР. Но самый щедрый подарок сделал Ч-И АССР генсек Хрущев , подаривший республике два богатейших казачьих района — Наурский и Шелковской. С распадом в 1992 году Чечено-Ингушской АССР на два отдельных субъекта, эти земли должны были автоматически возвратиться в состав Ставрополья. Вместо этого, тогдашние власти Чечни начали решать этот вопрос по принципу — нет человека, нет проблем. Начался настоящий геноцид в отношении русского и казачьего населения.
Только по официальным, сильно заниженным данным, к примеру, существовавшего в тот период Министерства по делам национальностей и региональной политике РФ, в Чечне за период с 1996 по 1998 годы было убито более 21 тысячи русских. А число изгнанных вообще не поддается никакому исчислению, это, приблизительно, более трехсот тысяч человек. И, если чеченцам за утраченное имущество выделялись компенсации в размере 360 тысяч рублей, то русским беженцам полагалось в три раза меньше- 120 тыс. рублей. На эти деньги не то, что обустроиться, закрепиться на новом месте невозможно. Многие русские, бежавшие из Чечни, равно, как и армяне, украинцы, кабардинцы, так и не смогли обжиться в новых краях, пополнили ряды бомжей или умерли до срока.
Эта трагедия, происходящая на наших глазах, так и не получила должной правовой оценки. В то время, как российские и западные правозащитники не переставая горланят о «зверствах режима» по отношению к некоторым кавказским народам, припоминая России даже Кавказскую войну 19 века, подлинную трагедию казачества и русского населения Чечни они предпочитают не замечать.
Двойные стандарты, особенно очевидные, когда речь идет об интересах России. Нередко от таких вот «омбудсменов» приходится слышать, что русские на Кавказе — оккупанты и жалеть их нечего…
Специально для этих господ хочу дать небольшую историческую справку. Поселения русичей на берегах Каспия видел еще князь Олег во время своих походов в 943−45 г. г. А казаки, считающиеся потомками сарматских племен, смешавшихся с пришлыми гуннами, жили в этих краях еще с незапамятных времен. Сообщения о них есть в хрониках 10−12 веков. В конце XV века в состав этого народа влились бежавшие на Кавказ «сторожевые казаки» и крестьяне Великого княжества Рязанского. Воеводы Ивана Грозного после завоевания Астраханского ханства (1556 г.) встретили на Тереке издавна живших там казаков и заключили с ними военный союз. И, поскольку казаки селились на восточных и северных склонах Терского хребта, т.н. «гребнях», они получили название «гребенские». Гребенцы оказали немалую помощь царским военачальникам при строительстве пограничной крепости Терки (Терского городка), основанного в 1567 г. в устье реки Сунжа, в затем в 1599 г. перенесенной в устье реки Терек близ впадения в него притока Тюменки. В эти края в 16 веке переселились и донские казаки в реки Калитвы, а с конца 16 века прибыло немало казаков с Волги, Хопра. Они составили «низовое», терское казачество, возникшее позже гребенского. Официальной датой образования Терского казачьего войска считается 1577 год.
Казачьи поселения не раз подвергались набегу горских и кочевых племен, безжалостно истреблявших казаков, бравших их в плен. В 1685 году терские казаки были временно оттеснены с гор, а в 1707 году большинство старинных казачьих городков было уничтожено кубанским султаном Каибом . В 1712 году уцелевшие гребенцы расселились в низовьях Терека.
Во время персидского похода Петра I в 1722 г. на реках Астрахани и Сулаке были расселены донские казаки с семьями, получившие название Астраханского войска (позже — «семейного войска»). В том же 1732 году была основана крепость Кизляр. При поддержке терских казаков в период с 1735 по 1850 годы была возведена целая полоса станиц и военных укреплений, таких как Моздок (в этом году мой родной город отметит свое 250-летие), крепость Грозная, Владикавказ, Георгиевская, Усть-Лабинская, Екатеринодар. В 1763 году была создана Азово-Моздокская линия, а в 1860 году образована Терская область. Причем казаками считали себя не только этнические русские, но и представители других народов, принявших православие и образовавшие Горский казачий полк.
В 1894 году численность терских казаков составляла 162 тысяч человек, а в 1916 году их было уже 255 тысяч. Проживали они в 70 городах, станицах и хуторах Терской области, были не только замечательными воинами, но и прекрасными земледельцами, виноградарями, охотниками и рыболовами. Во главе войска стоял наказной атаман, он же являлся начальником Терской области.
Но в 20 веке история терского казачества была поистине трагичной. Казаки подверглись безжалостному истреблению, были изгнаны с родной земли. В результате «расказачивания», тысячи семей были сосланы в Сибирь, а их дома захватывали горские «пролетарии», сиречь бандиты. Но когда в 1944 году депортировали уже самих представителей горских народов, власть отнеслась к ним намного гуманнее, чем казакам, позволив брать с собой и теплые вещи, скот. И, если переселение горцев принято считать «преступлением режима», — а потомки депортированных получили солидные компенсации, их республики приросли исконно казачьими землями, — то геноцид казачества и русского населения Кавказа, так до сих пор до сих пор не получил должной оценки. Равно как не получили компенсаций за утраченное имущество и потомки изгнанных с родных земель казаков.
Более того, с приходом к власти Дудаева , русские вновь подверглись беспощадному истреблению. Обезлюдели казачьи станицы. Особенно трагична участь русских жителей Грозного (напомню, русской крепости, основанной в 1818 году) и обитателей Наурского и Шелковского районов. Головорезы не жалели ни детей, ни стариков. В своей статье «Русские на Тереке» («Спецназ России», № 10, 1999 г.) я рассказала, как был зверски убит последний русский житель станицы Шелковская. 90-летнего старика, не сумевшего заплатить боевикам продуктовую дань по причине полного отсутствия продуктов, озверелые боевики закололи ножницами для стрижки овец. К сожалению, факты массового истребления русского населения Чечни всячески замалчивались. Наши СМИ воспевали боевиков, представляя их чуть ли не «борцами за свободу».
После подписания т.н. «хасавюртовского мира» истребление казаков и русских стало массовым явлением. По сути, эти земли стали нашим русским Косово, но об этой трагедии не принято вспоминать и говорить. Хотя ненаказанное зло, как известно, влечет новые преступления.
С восстановлением т.н. «конституционного порядка» у чудом уцелевших жителей этих районов забрезжила надежда, что наконец-то прекратится истребление русских. Но оно продолжилось и при новой власти. В 2003 году вместе с жителями станицы Ищерская я хоронила 47-летнего потомственного казака Николая Ложкина , похищенного и зверски убитого боевиками. Преступление это, как и многие другие, так и не было раскрыто. Зато российских офицеров, обвиняемых в убийстве «мирных жителей», наша безжалостная Фемида карала быстро и жестоко.
Казачество Наурского и Шелковского районов после похищения Николая Ложкина (тогда люди еще не знали, что он уже убит) приняли обращение к российским властям, которое даже сейчас, спустя десять лет после его написания, невозможно читать без волнения. Это поистине, крик души. Хочу процитировать выдержки из текста обращения.
«Мы, русские, проживающие к нашему несчастью и по злой воле судьбы на территории Чечни, безмерно уставшие от безропотного ожидания своей участи, принимаем это обращение, чтобы заявить всем, кто способен нас услышать, что мы прекращаем быть удобной для власти частью населения, которую принято не замечать во имя сиюминутных политических планов… Мы расцениваем похищение атамана Ложкина как сигнал о том, что вновь вернулись те времена, когда русские были легкой добычей бандитов, наше имущество безнаказанно разграблялось, наш труд безвозмездно эксплуатировался, а людей с легкостью лишали жизни. Это время вновь вернулось с теми, кто глумился над нами, а сейчас носит милицейскую форму, с теми, кто перекрасился, сменив бандитские регалии на партбилеты „Единой России“ и чиновничьи портфели, с теми, кто ошалев от безнаказанности грабит страну, присосавшись к дыре в бюджете под названием» восстановление Чечни". Мы устали высматривать в большой политике Кремля и Грозного хоть что-то, что могли бы расценить, как благодарность за пролитую кровь, покалеченные и утраченные жизни, украденное и отобранное у нас имущество и спокойствие за судьбы детей, за нашу помощь замерзающим «федералам», за непоколебимую преданность Родине, которая, действиями властей, в очередной раз предала нас, плюнув в душу. Нам надоело смотреть на комические потуги применить общероссийские стандарты жизненного уклада к Чечне Противно смотреть, как амнистированные банды заканчивают дележ Чечни…
Мы пришли к выводу, что законопослушное ожидание светлого будущего в конце-концов приведет к полному выдавливанию нас из наших станиц. Мы хотим, чтобы из Москвы хоть кто-нибудь сказал, для чего мы здесь. Мы хотим, чтобы у властей нашлось мужество сказать: «В наши планы не входит забота о русских, поскольку в настоящее время это политически невыгодно». Если мы услышим такие слова, то потребуем, чтобы нас организованно вывезли отсюда вместе с названиями наших станиц, обеспечили жильем и работой. Мы не желаем мыкаться по стране в поисках пристанища и хлеба, как наши, ранее уехавшие земляки. Если вы скажете, что Россия нуждается в нас здесь, будьте готовы к честному диалогу, кропотливой работе, непопулярным решениям…
Мы не успокоимся, пока не начнется работа с нашими представителями над разрешением проблем русских в Чечне. Мы не успокоимся до тех пор, пока власть официально не признает, что в Чечне должны быть специальная политика федерального центра по отношению к русским и не приступит к ее реализации. Ждем ответа и оставляем за собой право на акции протеста, если наши требования будут в очередной раз проигнорированы".
По тем обращением стояло более трехсот подписей. Но своеобразным ответом на него стало убийство одного из авторов — Михаила Мельникова и его больной сестры Веры . И люди поняли, что им нечего ждать от властей. Станицы покинули почти все, кто здесь жил, чьи предки возводили тут дома и заводы, возделывали землю и растили скот. Все имущество исконных обителей притеречных земель перешло в руки новых хозяев. Интересно, как живется им в захваченных домах, часто обагренных кровью их хозяев? Не мучают муки совести? Впрочем, вряд ли.
И вот еду вновь по знакомой трассе. Названия станиц — те же, но только не видно больше русских лиц на улицах станиц. Изменился и их облик. Вместо традиционных саманных хаток и аккуратных кирпичных домов, — обложенные дорогим красным кирпичом дворцы с огромными заборами. Лишь в станице Гребенская вижу полуразвалившийся казачий домик, хозяина которого, скорее всего, постигла трагическая судьба. Не осталось в станицах и русских церквей…
Справедливости ради, следует сказать, что нынешний руководитель ЧР Рамзан Кадыров проявляет определенное внимание к «русскому вопросу», пытается привлечь в республику русских специалистов. При нем был восстановлен Храм Архангела Михаил в Грозном, разрушенный во время боевых действий. Но только молится там уже некому. О многовековом русском присутствии на этой земле напоминают лишь чудом сохранившиеся русские кладбища. Наверное, скоро не останется даже этих скромных могилок с православными крестами. Будут лишь прежние названия у станиц на терских берегах, напоминающие о былом величии терского казачества, но не будет самих русских и казаков.
Пора бы понять, что без русского народа, его мудрого, объединяющего начала, нет будущего и у ныне здравствующих народов, любящих попенять России за ее «имперское прошлое». Только пусть знают, что вместо покидающих регион русских, сюда придет бесконечная межплеменная бойня. И новые хозяева, которые будут управлять этими междоусобицами. Пора бы местным националам, опьяненным своими «успехами» и слабостью России, задуматься над своим будущим, которое вряд ли будет радужным. Ибо сотворенное зло имеет свойство возвращаться по принципу бумеранга.
При повреждении здания, на трещины устанавливают особые скрепы, т.н. «маячки», разрыв которых сигнализирует о скором обрушении дома. Наурский и Шелковской районы -своеобразные «маячки», предупреждающие русских людей о грядущих вызовах времени. Без сохранения русского присутствия на Кавказе не будет и самой России. Чтобы понять это, надо побывать в покинутых казаками станицах.
У станицы Калиновская замечаю внезапно вылетевшего из заснеженных камышовых зарослей белого аиста. Водитель-чеченец, на маршрутке которого возвращаюсь из Махачкалы, проводил величественную птицу грустным взглядом: «Наверное, ранили его, вот и остался, не улетел». И вдруг я подумала, что не птица это, а мятежная казачья душа, которая кружит над родными краями и никак не хочет, не может их покинуть. Ибо Родина, как и мать, одна.
Северная Осетия-Чечня-Дагестан
